11
июня 2010 «МКRU»
Всем пингвинам кумир
Дрессировщик Борис Майхровский: "Все
жители моря необычайно разумны!"
Майхровские “одомашнили” Мировой
океан.
|
…Живет
на свете добрый пингвиний папа. Зовут его Борис. Он не носит
черного фрака, как его маленькие антарктические друзья, не кушает
в таких количествах эстонскую кильку, да и при минус 60° вряд
ли будет прыгать от счастья... в ледяную воду. Обычный себе человек;
за плечами французская спецшкола, иняз Мориса Тореза, высокое
чиновничье кресло начальника управления международных связей.
Стоп! Все не так! Школой он тяготился, иняз бросил, придя к отцу,
легендарному клоуну Маю, с ультиматумом: “Не хочу в дипломаты!
Хочу к тебе, батя, в цирк!” Ну что ж, братец, хочешь — иди… за
собачками каку выносить.
Все с этого начинали. Но не все так искренне и самозабвенно
прикипели душой к обитателям трехмерного царства, настоящим марсианам
— пингвинам и морским львам.
А у Майхровских благодаря Борису вся семья — это уже пятое поколение
цирковых — прикипела. Вон в Екатеринбурге скоро дают очередную премьеру
своей феерии “Морские звезды”… Мы же — айда в закулисье профессии!
…Тут Айвазовского мало, чтоб описать те волны, бушующие в душе родителей
Бориса, когда он заявил им, что “престижную карьеру” делать не собирается.
А то что ж это: дедушки-бабушки — акробаты да жонглеры; отец, Евгений
Майхровский (дай бог здоровья), стоит в одном ряду с Карандашом, Никулиным,
Поповым; кстати, едва ли не первым стал привлекать к клоунаде различных
домашних зверушек — дуровский набор: собачек, свиней да гусей… это ж понимать
надо — где гуси и где МГИМО, куда Бориса столь усердно готовили, даже
на гастроли не брали.
— Постойте, постойте, вы же сейчас начальник по иносвязям Росгосцирка! —
О, я в этой должности лишь с 10 февраля, — начинает рассказ Борис Евгеньевич,
— кто ж знал, что так жизнь обернется? А тогда, в горячей юности,
с МГИМО как-то не срослось, поступил в итоге в иняз. Но и там учиться
толком не
стал: настолько тянуло в цирк! А тут еще влюбился по уши в девушку-акробатку,
которая выступала в одной программе с моим отцом. Пришел к нему:
“Делай что хочешь, но я буду здесь работать!”
…Он посмотрел,
вздохнул: “Ничего другого тебе не найду: иди на конюшню!” И как
часы два годика Борис там отбоярил. Готовил папиным собачкам супчики,
каши, закупал провизию, песиков мыл, чесал, убирал вольер.
—
Как у нас говорят? “Если жизнь в цирке с говна начинаешь, значит,
познаешь главное — любовь к братьям нашим меньшим и уважение
к тем, кто о них заботится”. Кстати, с девушкой той, акробаткой, мы разошлись
как
в море корабли. Но
в цирке я остался. Шли годы, и в один прекрасный момент меня
заметил знаменитый шпрехшталмейстер (ведущий шоу) Борис Иванович
Мамлеев, царствие небесное.
Он-то и предложил отцу, чтоб я стал инспектором манежа. Ну а
позже вообще стал партнером отца, выступая в амплуа белого клоуна
Бобо в спектакле
“Каштанка”…
И вот тут случилось “страшное”. В этой самой
“Каштанке” со своими морскими львами была задействована легендарная
дрессировщица Ирина Сидоркина. Борис
влюбился в ее питомцев, жизнь пошла кувырком — ничего другого
не хотелось.
—
К пяти утра, когда у них начиналась разделка рыбы, я был тут
как тут — у кромки бассейна, интересовался. Поначалу артисты
ревниво ко мне отнеслись.
Потом подружились. Даже подумывали о передаче мне номера, Сидоркина-то
работала с редчайшими экземплярами — калифорнийскими львами!
Нынче их
ни в одном цирке не встретишь, введен запрет на ловлю, демонстрацию
на манеже. Но жизнь нас развела: Ирину Евгеньевну отправили работать
в другой
город…
“Тут дельфин поражает вражеского аквалангиста”
…Борис категорически не согласен с тезисом из бессмертного творения классика:
“Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах”. —
Все жители моря — необычайно разумны и податливы к дрессировке. Если когда-нибудь
дело дойдет до одомашнивания Мирового океана, то львы морские
и дельфины, как собаки или кошки, смогут тесно сосуществовать
с человеком.
— Но готовы ли к этому люди?
—
Это уже другой вопрос. Но мне волею судьбы приходилось участвовать в секретных
военных программах на дальневосточной базе “Витязь”, мыс Гамова.
Там военные специалисты активно работали с белухами (северными
дельфинами), моржами, сивучами, дельфинами афалина по разминированию акватории
и обнаружению
аквалангистов противника.
— Дельфин разве нападает на человека с целью поражения?
—
Нет, но они-то не ведают, что творят! На них с помощью этакой сбруи-шлеи
закрепляли специальный газовый баллон с иглой поверх головы,
которой они должны были метить враждебного пловца, не подпуская к “своему”
кораблю. А различали “свой — чужой” — что людей, что корабли
— абсолютно четко. Это вроде игры в пейнтбол, только игру свою
дельфины и сивучи завершали
физическим поражением, что при их маневренности незатруднительно.
Сивуча вообще можно натаскать, как сторожевого пса: и на людей
будет бросаться, и десантные лодки с ботами переворачивать.
— Неужто перевернет?
— За милую душу! Та же белуха — машина ого-го: 600
килограммов весом, а то и больше! Да как нечего делать! Их и натаскивали.
И мы, и американцы в момент обострения холодной войны. Только
потом,
в 90-е, у
нас это все пришло в упадок, а в США подобные проекты на Тихоокеанском
побережье развиваются по сей день.
…Разоружение, впрочем, привело
к созданию обширной сети коммерческих дельфинариев — “милитаристских”
животных надо было где-то пристраивать,
столько денег в их обучение вбухано, да и в море не выпустишь:
привыкли получать от человека корм. Так и “рассеяли” по всему
СНГ, часть в Севастополь
попала…
— Ха, я сам был свидетелем одного случая, — продолжает
Борис Евгеньевич, — как самка белухи (из тех, обученных) во время шторма ушла
к берегам
Турции. Что тут началось! Какая эпопея по ее отлову! Нет, она
не была вооружена иглами, но и без этого… человека-то чувствует за 500 метров
или какую лодку.
…В общем, смотрел-смотрел Борис на это безобразие
и кончил тем, что в 1985-м попал на стажировку к Юрию Дурову, в его Театр зверей.
Но для постановки
трюка нужны были собственные малыши. А как купить того же патагонского
морского льва (ареал обитания — Чили, Перу)? Только на валюту.
А стоит он, трехлеток, около 000. Легких путей не бывает — валюты не нашли,
Майхровскому было предложено отправиться ловить сивучей самостоятельно
на Сахалин.
— И вот я опять на корабле с пограничниками, которые,
отрабатывая десантные операции, прошли всю линию Курил вплоть до Петропавловска-Камчатского.
Зашли и на остров Тюлений. Нахватали сетками этих сивучей, везли
их через
всю страну — из Южно-Сахалинска до Калининграда, а дальше по
косе — в Клайпеду, где в тамошнем дельфинарии началась их адаптация, переход
на
менее соленую балтийскую воду. И только спустя год приступили
к репетициям.
…Люди давно обратили внимание, что львы инстинктивно удерживают
на носу какие-то предметы, не допуская их падения. Почему? Да потому,
что на голове
у них темечко мягкое-мягкое, как у новорожденного ребеночка,
не дай бог… Или, приоглушив, подбрасывают рыбку — ровно для того, чтобы
она, перевернувшись
в воздухе, шла в пищевод “как надо”, головою вперед, а не хвостом,
что называется — поперек чешуи. Вот и сложились основные направления в
их
дрессуре — жонглирование, классический баланс, акробатика.
“Батюшка запретил львов звать человечьими именами”
— А с пингвинами вышло так. Давным-давно работал с
нами известный эквилибрист Анатолий Егоров — гениально стоял на руках!
Ближе к пенсии тяжело стало,
написал сценарий, изобретя тем самым номер с пингвинами. Но в
середине 90-х на гастролях в Туле случилось несчастье: пять его птичек
из семи
пали. Тогда не было такой системы биофильтрации воды, как сейчас.
Потом
и Егорова не стало; парочка выживших пингвинов перешла к Майхровским.
Один из них, ветеран 20 лет с лишним, здравствует и поныне.
—
Это он уже на 50% прожил сверх того, сколько ему положено. Человеку — если
в сравнении — стукнуло бы где-то 130. В природе пингвины столько
не живут. Много естественных врагов — человек в первую очередь;
кончают свою жизнь в тралах, под винтами, в нефтяных пятнах…
Вообще же Борис
Евгеньевич предпочитает работать с двумя породами — очковыми (южноафриканскими
чернолапиками) и Гумбольдта.
— Большие пингвины, императорские (с мой рост), увы,
в нашей полосе не выживают: для них максимальная температура минус 12°, такую
никак и нигде
не сможем им обеспечить. Жары боятся. Включаем кондиционеры.
А из кондиционеров так и прут бактерии, поражающие верхние дыхательные пути.
Выключаем. Тут
вот какое дело: антарктические пингвины живут при минус 60°,
никакой заразы там не водится, и особый иммунитет им не нужен. А попадая сюда,
сразу
же цепляют все: считайте, что у них поголовно СПИД, иммунные
тела практически отсутствуют.
Итак, до работы птички, как и морские львы, активно
плавают, нагуливая аппетит. Потом к ним подвозят вагончик типа открытой клеточки,
чтобы доставить
на манеж: не дай бог пешком пойдут, такое уж было — на полу столько
всякой дряни валяется, что моментально подхватывают на ластах дерматит. Лечение
мучительное. Что еще? Обязательные две вещи: тень и проточная
вода, очищаемая
несколькими фильтрами. И то и другое спасет норных птичек от
тепловых ударов, которым они так подвержены, находясь в закрытом помещении.
— Имена своим “артистам” даете?
— А как же? Есть традиция: как только
начинает есть из рук — все, значит, готов к работе, можно смело придумывать
имя. Допустим, морским львам прежде
вовсю давал человеческие имена, а тут пошел в церковь — батюшка
сказал, что это большой грех… С другой стороны, что больший грех: одно
время звал
свою живность по сигаретам — Салем, Морис, Житан, Филипп, Астра,
Кент и так далее!
— Откликаются или им все равно?
— А вот представьте: заходите в их помещение
— ор чудовищный, уши вянут. Они так изволят общаться, то ли кушать просят,
то ли еще что. Но стоит
кого-то окликнуть по имени — вся честная компания замолкает,
смотрят на тебя, а нужный персонаж даже пытается подползти… Это я о львах.
С пингвинами
немножко иная история. До определенного момента на дрессировке
в манеже рыбу они не брали, хоть и были голодные. Мы не знали, как к ним
подойти.
Уж очень стрессовая птица — и звук пугает, и свет, и зритель.
Но однажды ключ был найден, пингвин стал рыбку брать, появилось доверие.
Теперь они
— едва позовешь — бегут за человеком как собачки, всей стайкой.
А это очень здорово. Здорово, что стресс снят, ибо он продуцировал падение
иммунитета
и — как следствие — немедленную болезнь.
— Что дрессировщику с ними делать нельзя? Ударить?
— Да как такое может
быть? Бить маленького? Возьмешь его в руки, поставишь на “полосу препятствий”,
он попытается пролезть, через барьерчик перепрыгнуть
— глядишь, и вся родня, на собрата глядя, тут же все трюки перенимает.
Единственное, очень капризные. Если рыбка не целая, не красивая,
не блестящая — простите, брать не будут. Говори им, что свежая, да хоть
заталкивай
— все срыгнут и больше не притронутся. В Оренбурге катастрофическая
ситуация была, когда тамошней каспийской килькой мои пингвины угощаться
отказались.
Другой рыбы в городе не нашлось. Пришлось в экстренном порядке
гнать в Челябинск, тащить оттуда целый грузовик эстонской кильки из Санкт-Петербурга…
“Соленая рыба для них — яд!”
— В продолжение разговора: а что для морских львов неприемлемо?
— Перегрев
— уже отмечали. Во-вторых, не дай бог попадется соленая рыба — это яд.
— Как странно: сами-то где обитают…
— Ну, они же ее (воду) не пьют. В-третьих,
категорически нельзя речную рыбу — там совершенно иная кость, могут содержаться
опасные глисты, все
это приведет к сильной инвазии. Глистов гоним каждый год. Заводятся,
черти. Даем те же препараты, что получают дети и собаки, никакой разницы
— тот
же дронтал.
— Львы могут быть опасны?
— Разумеется: могут сильно укусить, вон у меня
все руки подраны. Могут — самцы-то до полутора тонн — просто задавить.
С ними так и начинаешь
знакомство — проверяют тебя на вшивость, пробуют на вкус. Я в
этих случаях надевал хоккейные щитки на рукав и давал им погрызть. Какое-то
время трепали,
потом убеждались, что мне от этого не холодно, не жарко, так
отношения не выстроишь, — и переходили на основную и понятную для них
схему — капиталистическую…
— То есть?
— Постоянно считают — как ни одно животное. Наступает
время репетиции: берем ведро и делим его на две части — в одну половинку кладем
тонко нарезанную
селедочку, а в другую — размороженных хека да минтай. Метода
такая: если ничего не делает — ничем его, естественно, и не прикармливаешь.
Если хоть
какой-то из трюков пытается чуть-чуть повторить, но неохотно,
— даешь обыкновенную “постную” рыбку. Так, для поддержания интереса.
Но
как только
выполнит задачу хорошо — тут же идет в ход лакомая селедка, скумбрия,
а то и самая наилюбимейшая красная рыба — в качестве поощрения.
В результате они, как компьютер, точно дифференцируют общение
с человеком. Знают, сколько
кусочков за репетицию ты должен им дать.
…Репетиция никогда не продолжается
более 40 минут: животное просто пересыхает — начинает скучать, думать о другом,
короче, надо снова везти в бассейн.
— Вообще-то, когда у морских львов по весне рождаются малыши,
самец, сидя с гаремом на берегу Охотского моря, может не заходить в воду
до трех месяцев. Худея при этом страшно — теряет до 2/3 тела.
— А поведение самцов и самок различается?
— О да. Во-первых, самцы в три
раза больше самок по размерам. В повадках они — тем более гаремные секачи
— короли. Самок подавляют, держат в жесткой
дисциплине, княжат среди них, сами вальяжны, умны, игривы, но…
нестабильны. Сегодня так, завтра эдак. Самки же более трудолюбивы, их
можно похлопать,
погладить, впрочем, и они очень разные. Есть львица абсолютно
ручная, такое амебное создание — хоть в кровать ее клади, и она будет
с тобою
спать. А есть другая — чрезвычайно нервная, что не понравится
— запросто тяпнет и убежит.
— Знаю, что вы работаете исключительно с животными, которые уже в 3—4-м
поколении выросли в неволе...
— Все прочие схемы запрещены. Но
вот какой момент: именно пингвины и морские львы — даже “домашние”, будучи
отпущенными в природу, спокойненько
себе выживают. Был уникальный случай, когда молодой сивученок
прибился к рыболовному траулеру, сходил вместе с ним в кругосветку вокруг
Африки,
пришел в какой-то польский порт и исчез. Спустя три года моряки
увидели его сидящим на брекватере в Находке (узнали, ведь он был окольцован,
как
почтовый голубь). То есть снова пустился вкругаля и вернулся!
У них потрясающе мозги ориентированы! Они же как бы летают, пребывая в
трехмерном мире...
— Вы подозрительно много знаете!
— Много книг перелопатил, чтобы сдать
непростой 2-часовой экзамен в Антверпене, в Королевском зоологическом
обществе, на право работать с пингвинами и
морскими львами в Европе. Какие только вопросы не задавали, вплоть
до удельной консистенции мочи… Суровая штука. Но даже успешная сдача экзамена
не была гарантией того, что вас примут в Европе: вы обязаны обеспечить
особые условия проживания морских львов — бассейн, не менее 63
кубических
метров. Вольер такой величины, чтобы четверо львов могли разлечься
там, не касаясь друг друга…
— Эти запреты убивают профессию…
— …а это уже неконституционно. Нельзя
говорить, что все цирковые дрессировщики — садисты и убийцы. Извините,
это мой кусок хлеба, и я могу ответственно
заявить, что большинство моих коллег относятся к своим животным
лучше, чем к собственным детям, несмотря на то что дети — родная кровинушка.
И по-другому быть не может. Кто у животных вообще спрашивал,
где им лучше?
Если в цирке они живут дольше, чем в зоопарке? Если в цирке —
чудное дело — у них регулярно появляется потомство? Недавно пингвин снес
яйцо, большое
такое, с гусиное, — вот тут бы мы сами не вытянули: аккуратно
положили яйцо в кювету, привезли в зоопарк, там его инкубировали, птенца
выкормили
— живет. Роды есть лучший показатель, что у животного все нормально.
Ян Смирницкий
|